Как сообщает ТАСС: Вербовка в ряды Французского иностранного легиона, увеличившего набор рекрутов в связи с террористической угрозой, активизировалась в последние месяцы в России, сообщил ТАСС руководитель общественного движения «Содружество воинов-сибиряков» Олег Кондауров.
«Страны Восточной Европы, и особенно Россия, всегда были основным поставщиком для иностранного легиона, а с учетом традиционно боевых качеств славян вербовка на территории России стала в последнее время более активной. Если раньше речь шла о десятках россиян, поступающих на работу в легион за год, то теперь, по нашим данным, счет перешел на сотни», — рассказал руководитель «Содружества».
Организация является объединением военнослужащих, сотрудников силовых структур, ветеранов боевых действий и участников контртеррористических организаций, проживающих на территории Сибири и Дальнего Востока. Более 12 лет они проводят Всероссийский форум «Неделя спецназа им. И. Г. Старинова» в разных городах России.
По словам лидера движения, спецподразделения французской военной структуры для привлечения новых рекрутов сейчас активно пользуются соцсетями, через которые кандидаты в наемники могут получить все необходимые инструкции для приезда в вербовочные пункты на территории Франции.
Представитель прокуратуры пояснил ТАСС, что «наемничество является уголовно наказуемым деянием в рамках международного законодательства, однако легион не обладает таким правовым статусом, поэтому может вербовать в свои ряды граждан любого государства».
В пресс-службе ГУ МВД по Иркутской области на запрос ТАСС ответили, что не располагают данными о количестве жителей конкретного региона или России, заключивших контракт с иностранными наемными войсками, однако отметили, что проводят проверки по нескольким обращениям родственников, подозревающих пропавших молодых мужчин в поступлении во Французский легион. «Проверки в данном случае проводятся по факту исчезновения людей», — уточнили в полиции.
«В легион часто стремятся те, кто потерпел неудачу»
Родители, обеспокоенные намерением своих сыновей стать наемниками в иностранных войсках, стали в последнее время гораздо чаще обращаться и в профильные общественные организации, отмечает Кондауров. Он считает, что такие решения парней призывного возраста, как правило, связаны с финансовыми трудностями в семьях, например, с кредитами или желанием молодых людей как можно быстрее встать на ноги. «В этом случае мы помогаем найти работу на родине, иногда — по контракту в российской армии», — сказал Кондауров.
По его словам, зачастую потенциальные молодые рекруты просто оказываются не осведомлены о возможностях службы по контракту у себя на родине или ошибочно полагают, что служба в рядах иностранного легиона будет более оплачиваемой и более безопасной.
Насколько соответствуют такие представления реальности, рассказал в интервью ТАСС бывший французский легионер, 25-летний житель города Усолье-Сибирское (Иркутская область) Дмитрий Васильев.
«В легион часто стремятся те, кто потерпел в чем-то неудачу у себя на родине: потерял доходную работу, бизнес или семью. Но зарплата рядового не такая уж большая — 1200 евро. У офицера (это звание можно получить, имея французское гражданство. — Прим. ТАСС) она может достигать 5 тыс. евро. Цена этих денег может быть слишком высока: ты рискуешь своей жизнью в миротворческих миссиях, которые только называются «миротворческими», а на деле — настоящая война», — рассказал вернувшийся недавно на родину бывший субофицер. За его спиной боевая операция в провинции Каписа на северо-востоке Афганистана, контузия, несколько месяцев, проведенных в госпитале. Удостоен нескольких медалей за боевые заслуги.
Все началось с предложения 19-летнего сокурсника «осваивать новые горизонты». Вместе добрались до небольшого французского города Обань, где расположен основной вербовочный пункт и командование легиона. Там претенденты могут пробыть до трех месяцев, проходя различные тесты — IQ, психологический, на физподготовку. Здесь же получают новые имя и фамилию. С одной стороны, это определенная дань истории: в XIX веке легион формировался преимущественно из «асоциальных элементов», становившихся наемниками инкогнито. С другой — определенный психологический прием, позволяющий новому бойцу отказаться от старых привязанностей.
«Теперь можно работать на горнолыжном курорте»
Во втором инженерно-саперном полку, куда после распределения попал Дмитрий, русская речь звучала часто, но новобранцев из России было не так много — в основном украинцы и белорусы. Арабов — в пять раз больше, чем выходцев из Восточной Европы. Встречались индусы и китайцы. По словам Дмитрия, русские пользуются репутацией надежных солдат не только у товарищей и в «гестапо» (так легионеры между собой называют местную психологическую службу), но и на многих территориях так называемых миротворческих миссий.
На базу «Нижраб» Васильев попал c началом вывода французских войск из Афганистана. «Перед нами ставили задачу защищать мирных жителей от талибов. Насколько это так? Были большие сомнения. О том, каково реальное положение вещей, я думаю, осведомлены только генералы. Обстановка была напряженная: днем — обстрелы, ночью — ракеты. Меня с самого начала смущало то, что мы находимся на одной базе с афганскими военными. Впоследствии они обстреляли нас, погибло много сослуживцев, — рассказывает бывший рекрут. — Ты теряешь свою жизнь и даже по большому счету не понимаешь, ради чего».
Подразделения иностранных наемников зачастую служат прикрытием для французских национальных войск: легион остается сегодня тем, чем и был изначально — военным щитом страны. Но с выводами о том, что легионеров используют как «пушечное мясо», Дмитрий призывает не спешить. В обучение и образование современных бойцов вкладываются немалые средства, эти инвестиции не должны уйти в пустоту.
«Только за одни мои курсы военная структура заплатила 40 тыс. евро. Учился то на электрика, то на инструктора горных лыж, то на альпиниста. Если что, теперь могу трудоустроиться на «Горе Соболиной» (горнолыжный курорт на Байкале — прим. ТАСС)», — шутит сибиряк.
«Парадоксов и нелепостей хватает»
Уровень экипировки Васильев оценивает как достаточно высокий: «Хотя и не сравним с американским, но, пока ты на базе, обмундирование старое».
«На моей форме, например, было написано: «1962 год». Парадоксов и нелепостей там хватает, как и в любой армии. Представьте: Альпы, зима, на улице -15 градусов, а мы на построении в коротких шортах», — улыбается Дмитрий.
Сравнения с российской срочной службой бывший легионер считает некорректными.
«Срочная служба молодых людей не «прокачивает», — считает Дмитрий. — Я задаю вопрос дембелям: «Сколько ты можешь отжаться, подтянуться, сколько километров в жизни пробежал?» Еще ни один не назвал тех результатов, которые я делаю легко. Другое дело — российская служба по контракту. Достойный уровень подготовки и экипировки. Если кто-то думает, что российские контрактники рискуют сейчас жизнью больше, чем легионеры, он заблуждается: снаряды взрываются одинаково в любой горячей точке».
На вопрос, что бы он выбрал сейчас — российскую контрактную армию или иностранный легион, — Дмитрий отвечает обстоятельно, выдержав паузу: «Сейчас одна геополитическая ситуация, а что будет через пять лет для тех, кто сегодня подписывает контракт, одному Богу известно. Не думаю, что стоит увлекаться романтикой, не отдавая себе отчет, в каких играх ты будешь участвовать в западных войсках. Своя рубашка ближе к телу. Что касается меня, я получил неплохие навыки и опыт и готов их в случае необходимости применить на благо своей страны».
